История закрытия Боголюбской обители

В лихую годину послереволюционных гонений Боголюбский монастырь постигла судьба всех русских обителей – закрытых, разграбленных, оскверненных…

С самого начала принятия христианства на Руси – вот уже более тысячи лет – сатана и его приспешники пытаются разрушить Русское государство, чтобы оголить душу России – Православную Церковь – единственную преграду на пути антихриста к мировому господству. На заре, при самом зарождении русской государственности, жертвой заговора пал благоверный великий князь Андрей Боголюбский. Но идея его прожила века и воплотилась в мощном самодержавном устроении Русского Царства. Церковь молилась за царя, царь же охранял церковь, и в этом единстве Россия была непобедима. Чтобы уничтожить церковь, надо было уничтожить царя – стража Церкви и Православия, что и свершилось. 17 июля 1918 года – в день памяти блгв.кн. Андрея Боголюбского царь Николай II и его семья были расстреляны. Православная церковь оказалась незащищенной никакими юридическими законами, оказалась гонима и бесправна. Но Господь сказал: «Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ея». Поэтому, как в древние века, так и в наше последнее время гонения и испытания лишь закаляли христианский дух, а мученическая кровь была тем самым семенем, из которого произрастало и укреплялось древо Церкви.

Начиная с 1918 г., с декрета об отделении церкви от государства, церковь лишилась юридической защиты, а храмы и монастыри, наравне с помещичьими усадьбами и дворянскими особняками, сделались объектами грабежа и насилия. Монастырские здания самовольно занимались различными инстанциями, монастырское имущество разграблялось и вывозились, часто в неизвестном направлении. Насельники монастырей подвергались всяческой клевете, осмеянию и издевательствам.

В сентябре 1918 г. наместник монастыря архимандрит Александр сообщил в епархию, что Боголюбовский волостной совет самочинно захватил корпус в монастыре, проломив при этом каменную стену. В ответ на жалобу в отдел юстиции 28 ноября волостной совет «предложил наместнику приготовить к сдаче советской власти все монастырское имущество, а особенно золотые, серебряные и бриллиантовые вещи».

Летом 1919 года по указу властей была предпринята попытка незаконного вывоза мебели и различных ценных предметов из монастыря. Но местные жители, предупрежденные заранее насельниками обители, взяв иконы и хоругви, преградили крестным ходом путь грабителям, и те, убоявшись большого стечения народа, вернули вещи на место. Не прошло и трех лет, как в 1922 году, под предлогом помощи голодающим Поволжья, начала свою работу печально-известная комиссия по ликвидации церковных  ценностей. 22 марта 1922 г. в газете «Призыв» было опубликовано сообщение, что Владимирской уездной комиссией по изъятию церковных ценностей изъято 17 марта в Боголюбовском монастыре в фонд помощи голодающим 29 серебряных предметов весом 57 фунтов (ф.), 61 золотник (з.), 31 доля (д.), и золотых – 1 предмет весом 46 з. 6 д. Но этого показалось мало: «Результаты поверки произведенной работы по изъятию церковных ценностей в Боголюбовском монастыре указали, что члены Уисполкома недостаточно внимательно относятся к работе по изъятию, идут на всякие соглашения с попами и советом верующих, оставляя нередко самые ценные предметы, а посему предлагается произвести дополнительное изъятие»[1].

Вследствие чего 3 мая 1922 года от представителя группы верующих церкви Боголюбского монастыря иеромонаха Нектария (Николая Дубецкого) были приняты нижеследующие ценности: потир, дискос, звездица, лжица, 3 тарелочки серебряные, весом 8 ф. 84 з.; потир, дискос, звездица, лжица, 3 тарелочки и 3 лампады серебряные, весом 7 ф. 78 з.; большая бриллиантовая звезда с 5-ю крупными бриллиантами и бриллиантами осыпью без двух 24 з. 33 д.; малая бриллиантовая звезда с 3 бриллиантами средними, 4 малых, один алмаз и бриллиантов осыпью 2 з. 62 д.; бриллиантовых камней (1 большой средних, 6 альмандинов)[2].

В президиум Угорисполкома поступила докладная записка от угорпродкомиссара тов. Приписцова с донесением, что 26 апреля сего года при осмотре им совместно с тов. Максимовым церковных ценностей в Боголюбском монастыре на ризе Боголюбской иконы Божией Матери был обнаружен поддельный крест, без всякой надписи, вместо креста, пожертвованного царем Федором Алексеевичем в 1690 году. А также осмотрен был бриллиантовый крест и бриллиантовая звезда на одной из копий чудотворной иконы Боголюбской Божией Матери. Все пять камней на кресте оказались поддельными. По объяснению монахов, эти бриллианты были украдены мастером, чистившим ризу, но затем возвращены в обитель. И действительно, 5 бриллиантовых камней были найдены комиссией и изъяты.

В 1922 г. во Владимире было организовано обновленческое Церковное Управление «Живая Церковь». На своем заседании в октябре месяце живоцерковники постановили занять помещения во Владимирском Богородице-Рождественском монастыре, сам монастырь упразднить, а монахов оттуда выселить в Боголюбово.  На содержание же своего обновленческого Синода было решено отчислять 50% из доходов Боголюбского монастыря. Но монастырь был не в состоянии прокормить даже себя, не говоря уже о выплате налогов в новую богоборческую структуру. Поэтому, спустя месяц живоцерковники шлют в породивший их Президиум ГИК сообщение под грифом «Совершенно секретно».

«Выпавшая на нашу долю трудная и сложная, и вместе с тем имеющая ударный для государства и ответственный для нас характер работа по проведению раскола среди духовенства и очищению такового от черносотенно-тихоновского элемента заставляет нас обратиться к Вам за денежной поддержкой, т.к. отпускаемые нам кредиты слишком недостаточны для выполнения вышеупомянутой работы. Мы поставили задачей практически провести Губернский Съезд духовенства «Живая Церковь», на котором поставить на обсуждение вопросы, должные посеять раздор в этой поповской черной своре, и в частности вопрос о закрытии монастырей, что имеет колоссальное значение для нас в политическом отношении. Но, не имея на это необходимых средств, без коих никак проведение упомянутых задач не мыслится, просим Вас отпустить нам денежных сумм на 300000 (триста тысяч) рублей образца 1922 года. С получением означенных денег мы смело и с честью выполним столь трудную на нас возложенную работу. По израсходовании сумм будет представлен отчет»[3].

Неизвестно, была ли выплачена госорганами требуемая ими сумма, однако с самого начала 1923 г. священники-обновленцы в тесном союзе с работниками исполкомов, УИКов и губземотделов рьяно приступили к закрытию и ликвидации монастырей.

11 мая 1923 г. две действующие монастырские церкви Рождественская и Благовещенская были опечатаны (в большом соборе тогда уже не служили, т.к. не было возможности его отапливать – дрова и уголь в те годы были на вес золота). А 29 мая в исполком донесли, что у одного из представителей комиссии по ликвидации монастырей, тов. Шилова, кем-то неизвестным были отобраны ключи от монастырских храмов, после чего дверь в церковь Рождества Пресвятой Богородицы была найдена открытой, а сорванная с замка печать висела рядом, завязанная на дверной ручке. Возможно, что этот инцидент ускорил ход событий.

Официальной датой закрытия Боголюбского монастыря можно считать 3 июня 1923 года. Богоборцами опять-таки не случайно была выбрана эта дата, ведь именно с 3 июня начинался в течение вот уже полутора веков крестный ход во Владимир с Боголюбской иконой Божией Матери. Именно эта дата стоит на акте-описи «конфискованного имущества у ликвидированного Боголюбовского монастыря».

17 сентября 1923 г. на заседании Президиума Владимирского УИК было принято решение: «все имущество по Боголюбовскому монастырю:

1. Все постройки передать Волисполкому для рационального использования и поддержки в исправности;

2. Вещи хозяйственного значения продать с торгов и вырученную сумму внести в доход местных средств УИК, для удовлетворения нужд УОНО;

3. Предметы культа, находящиеся в церквах и не представляющие ценности, а также и церковные здания, не могущие быть использованы, передать на хранение Волисполкома».

А на основании постановления Владимирского УИК от 21 декабря 1923 г. и Владимирского губземуправления от 8 января 1924 года состоялась передача бывшего Боголюбского монастыря со всем оставшимся имуществом в ведение музейного отдела.

Верующие женщины-прихожанки хранили у себя ключи от монастырского собора и уже после закрытия монастыря тайно вынесли оттуда чудотворную Боголюбивую икону Божией Матери, поставив ее в приходском храме свв. Иоакима и Анны, в котором еще совершались богослужения.

Некоторое время на здания монастыря, и, в частности, на Благовещенский храм, претендовали обновленцы. В 1924 г. по распоряжению обновленческого ВЦУ, жителями с. Боголюбово Д.С. Дороновым, П.А. Шороховым и И.А. Поляковым была предпринята попытка зарегистрировать монастырь как религиозную организацию общества верующих (вот, оказывается, откуда пошло это начинание). Обновленцы намеревались даже устроить на монастырской территории пастырскую школу для подготовки своих священников. Однако ни в том, ни в другом начинании они не имели успеха. Губисполком дал понять, что монастыри закрываются не для того, чтобы затем их вновь открывать хотя бы и под видом приходских церквей или духовных учебных заведений. Губисполком в этом не делал поблажек и своим верным сотрудникам и соработникам «на ниве церковной». Также скорбели обновленцы и о том, что Боголюбская икона оказалась в руках «тихоновцев». Ибо, по их мнению, чтимая народная святыня намного подняла бы престиж «Живой Церкви» в глазах верующих.

Но если в первые годы советской власти монахам удавалось добиться разрешения на проведение крестных ходов с чудотворной иконой, то уже в 1924 году верующим в этом было лаконично отказано: «В ходатайстве… о разрешении устройства крестного хода сего года с Боголюбовской иконой ввиду того, что день 3 июня является днем рабочим и упомянутый крестный ход может нарушить нормальную жизнь города в рабочий день, а также по соображению санитарного характера – отказать»[4].

В 1927 г. в Боголюбском монастыре появились еще одни квартиранты – часть зданий занял приемник-распределитель беспризорных детей при отделе просвещения Московско-Курской железной дороги. Результаты заселения беспризорников в монастырские стены вскоре были видны налицо.

В Отдел Просвещения Курской железной дороги

Согласно заключенному с Вами договору на сдачу бывшего Боголюбского монастыря под приемник для беспризорных Вы обязались нести охрану имеющегося в том же монастыре мирового памятника XII в., гарантируя этим возможность осмотра памятника экскурсиям и отдельным лицам. В настоящее время оказывается, что договор этот не выполняется: к памятнику положительно не стало доступа, вследствие невыразимого бесчинства беспризорных. Место вокруг памятника обратилось в сплошной В-к, замки на дверях заклеиваются экскрементами, ими же сплошь завалена часовня по соседству, имевшая в былые дни особое значение, и в заключение – выбита не одна сотня стекол в старинных храмах.

Сообщая об этом, губмузей обращает  Ваше внимание на недопустимость явлений по отношению к памятнику и требует самых решительных мер против хулиганства и безобразия в Боголюбовском детприемнике для беспризорных, а также предлагает принять меры к вставке разбитых стекол в монастырских храмах по соседству.

Зав. губмузеем                                                  Селезнев

    За секретаря                                                     Свешников

17 сентября 1927 г.[5]

Через год, видимо, не наученные еще горьким опытом музейные работники, предоставили для летнего лагеря юных пионеров жилое помещение рядом с храмом Покрова-на-Нерли. Прожив около 3-х недель в указанном месте, отряд выбыл предусмотрительно на несколько дней раньше назначенного срока, чтобы не встречаться с представителями губмузея. Последние, прибыв на «место стоянки» детского лагеря обнаружили, что для устройства нар отрядом был отчасти разобран дощатый сарай по соседству и взяты некоторые иконы из иконостаса (!), а варка пищи производилась на костре в притворе церкви… Значительное количество стекол оказалось выбитыми и в самом  памятнике (т.е. древнем храме), а также сломаны входные ворота, ведущие в ограду…

В 1928–1929 гг. в губернии происходило тотальное уничтожение колоколов, начатое еще раньше, в 1925–1926 гг. К 3 февраля 1929 года были сняты и уничтожены колокола с десяти церквей г. Владимира и пятнадцать колоколов с колокольни Боголюбского монастыря[6]. Оставалось еще висеть восемнадцать колоколов, связанных с курантами, но и эти колокола вскоре были сброшены и  разбиты.

В тот день, когда с колокольни Боголюбского монастыря сбрасывали колокола, туда собралось множество народа из самого поселка и окрестных деревень. Явка была в принудительном порядке. Зато по окончании «мероприятия» всем женщинам было подарено по белому ситцевому платку. На память. Сбрасывали сначала самый большой колокол – благовест, весивший около 8 тонн, остальные колокола падали на него и разбивались, раскалываясь друг о другас последним погребальным звоном.

Из монастырских подвалов повыходили монахи – худые, оборванные, в заплатанных холщовых подрясниках. Они стояли и молились, провожая колокола в последний путь. Скупые мужские слезы стекали по впалым щекам и терялись в полуседой бороде. А деревенские бабы выли и причитали в голос, как по дорогому покойнику. Но ничто не могло помешать исполнению «принятого решения». Разгул безбожия был в самом разгаре. 

Комиссар же, руководивший этим делом (а до этого принимавший участие и в разграблении монастырских ценностей), по словам старожилов, сгорел заживо в одном из монастырских корпусов – Иустиновском. Обгорелый угол этого дома вплоть до реставрации летом 1999 г. свидетельствовал о том, что неложен Господь, карающий кощунников Своей грозной Десницей еще в этой жизни.

Часовой механизм курантов тогда же был разобран, и городские власти намеревались перевести и повесить их где-либо во Владимире, но намерению этому не суждено было осуществиться. (Остановившиеся стрелки циферблата часов на куполе монастырской колокольни до сих пор ждут, когда пробьет их час, и они вновь вызвонят мелодию гимна «Боже, царя храни…»). Во Владимир были увезены в то время лишь часы, висевшие на малой колокольне над великокняжескими палатами, по преданию подаренные еще Петром I.

В 1929 году большой монастырский собор в честь Боголюбской иконы Божией Матери был приспособлен под склад зерна, вскоре зерно было ссыпано на хранение и в древней Рождественской церкви, а в ее притворе был размещен телятник боголюбовского колхоза; в алтаре андреевского придела была устроена «кубовая с кипятильником», а в часовне, построенной на месте, где лежало после убиения трое суток тело князя Андрея, – склад емкостей с дегтем и керосином.

В 1936–1937 гг. на территории Боголюбского монастыря были начаты археологические раскопки. Пристроенный к великокняжеским палатам придел в честь св.блгв.вел.кн. Андрея Боголюбского был разрушен, монастырское кладбище разорено, перекопано и уничтожено, а двадцать лет спустя в Рождество-Богородицком храме и великокняжеских палатах был открыт музей.

В годы Великой Отечественной войны (с мая 1943 по ноябрь 1944 г.) на территории монастыря размещался 17-й запасной (учебный) штурмовой иженерно-саперный батальон. По воспоминаниям ветерана ВОВ майора Панкова В. П. (проживающего в г. Могилеве, Беларусь), было обучено три выпуска новобранцев по 450 человек в каждом. На колокольне до сих пор   сохранилась надпись, сделанная однополчанами Виктора Панкова перед уходом на фронт: «Cтой за Родину горой, с врагом сражайся, как герой». Бойцы размещались в бывших монастырским корпусах, часть зданий находилась в запустении, храмы были осквернены и закрыты, окна выбиты, но сюда все равно приходили верующие и прямо на паперти собора совершали службу. Здесь же на площади перед храмом 17-тилетние солдаты принимали присягу и отсюда уходили на фронт. Сам князь Андрей незримо благословлял воинов на защиту Отечества.

[1] ГАВО, Ф. 308, оп. 1, д. 6, л. 15.

[2] ГАВО, Ф. 308, оп. 1, д. 6, л. 14.

[3] ГАВО, Ф. 308, оп. 1, д. 6, л. 300.

[4] ГАВО, Ф. 24, оп. 1, д. 587, л. 136.

[5] ГАВО, Ф. 1826, оп. 1, д. 119, л. 42.

[6] ГАВО, Ф. 1826, оп. 1, д. 196, л. 20.